В обычной семье из Бийска хранят память о родных - героях войны
В редакцию белгородской газеты пришло письмо, в котором рассказывалось о подвигах летчика Ивана Бачурина. Вот только автор послания, однополчанин героя Михаил Матвеев, ошибся: оказалось, что летчик был родом не из подмосковной Сетовки, а из алтайской. Газетчики сей факт установили, письмо определили в редакционный архив. Случилось это в 1986-м...
В Мордовии помнят
Через 34 года неравнодушные люди, нашедшие письмо Матвеева в районном музее Белгородской области, послали его на Алтай в краеведческий музей Советского района, на малую родину Ивана Бачурина. Благодаря этому мы заново открыли для себя героя. Почему заново? Потому что о нем когда-то знали юные следопыты бийской школы № 18.
В 36-м гвардейском бомбардировочном полку служил Герой Советского Союза Иван Кудашкин, повторивший в марте 1944-го подвиг Гастелло. Вот только высокое звание было ему посмертно присвоено в 1991-м - благодаря подвижничеству его племянника, замечательного мордовского краеведа Ивана Бурнайкина. Его уже нет, но как много он успел сделать за 38 лет поисковой работы! На общественных началах были созданы им 13 музеев и уголков памяти по всей стране (и в нашем крае тоже!), открыты 25 мемориальных досок, 6 памятников и 5 бюстов. А подвигла его на праведное дело встреча с однополчанами дяди. Он дал им слово помогать возвращению из небытия имен героев 36-го авиаполка.
Среди них был и наш земляк Иван Бачурин.
"Просите рассказать о моей смерти..."
В своей книге "Это надо живым" Бурнайкин рассказывал, какими долгими бывали его поиски, сколько тысяч писем он отправлял в разные инстанции. Одно из них опубликовали на страницах "АП" - благодаря этому он нашел родных героя-летчика Бачурина.
Этот дом в бийском Заречье стоит на той самой усадьбе, с которой в разные годы уходили на войну четверо мужчин семьи Бачуриных. Вернулись трое. О героях нам рассказали вдова Алексея Бачурина Валентина Тихоновна и ее сын Константин.
У Бачуриных было четверо детей - Иван, Аким, Алексей и Мария. Жила семья в Сетовке Грязнухинского района, перед войной перебралась в Бийск. Старший, Иван, бредил небом, учился в Бийском аэроклубе. Спрашивал его младший: "А тебе не страшно?" - "На машине страшнее, чем на самолете!" - отвечал тот. Призвали в Красную армию Ивана в мае 1941-го, на фронт после Омской военной авиационной школы пилотов он попал в декабре 1942-го. Летал на Пе-2, уже в феврале 1943-го был представлен к ордену Красной Звезды. А в октябре этого же года родные получили весть о гибели Ивана. Но тогда он выжил...
"18 мая 1944 года
Здравствуйте дорогие мама брат Алеша и сестра Мария! Шлю вам я свой горячий боевой привет и желаю всего наилучшего вам в вашей жизни, здоровии и в работе. Сегодня получил от вас письмо, писанное 30 марта, в котором сообщаете о своей жизни и работе, и в котором просите рассказать о моей смерти, поразившей вас. Рассказывать об этом очень много - история большая, а коротенько в нескольких словах поясню. Это было в конце октября 1943 г. Во время выполнения боевого задания был зажжен самолет зенитной арт. п-ка. Вместе с самолетом горел я и мой экипаж, внутри самолета рвались патроны горели баки. Находясь в безвыходном положении на большом удалении от линии фронта на территории противника принял решение на станции горящим самолетом врезаться в два стоящих эшелона с танками и артил. Развернув самолет на эшелоны стал сближаться с ними, но так как высота была маленькая, а видимость из-за огня и дыма в самолете плохая, не долетая до эшелонов врезался в столб, я потерял управление, сам самолет затем в деревне врезался в дом и потом рухнул на землю с максимальной скоростью. Это произошло за Днепром, когда наши войска начали форсировать Днепр. Где я упал в деревне много было войск немцев, вот они меня беспамятного обгоревшего изуродованного раненого вытащили из горящих обломков сам-та. Двое суток был беспамяти в их лазарете. Когда я пришел в себя я понял всю суть своего ужасного положения. Три раза они меня пытали, хотели дознаться о делах наших войск, не сознаваясь и давая ложные показания, они от меня отстали и сказав перед этим, если тут не скажешь, то в Берлине все узнаем. Когда я более менее выздоровел нас поездом повезли в Германию. На третьи сутки езды, проковыряв дырку в стене вагона, через которую открыли дверь и из (нрзб) на полном ходу выпрыгнули 6 человек. Остальным не удалось, началась стрельба, и 6-го выпрагнувшего настигла немецкая пуля. Остальные (нрзб), кроме двоих, которые были со мной куда делись не знал до тех пор, пока повстречались в г.Москве. И так мы собравшись в троем - беглецы пошли на восток с границы Польши. Преодолевая большие трудности на другие сутки встретились с партизанами. У них мы находились до освобождения этой территории Красной Армией. После этого добрался в свою часть. Отдохнув порядочное время, сейчас снова на боевом посту. Вот такова очень коротенько моя история, происшедшая в конце 1943 года югозападнее г. Киева. Недавно был в той деревне, где я был сбит мой друг. Ему там население рассказывало каких ужасов наделал я немцам во время моего полета. Население от моего полета было в восторге, это говорили не человек а какое-то сверх чудо так носившиееся и разгонявшее немцев, но таких ужасных полетов немцы испытали только от одного меня около 60 выпустив милионы снарядов по мне бесполезных. Ну а последний полет был прекращен ими благодаря случайности и не на долго, они снова испытают всю ярость теперь десятикратно возросшую. Мстить мне теперь еще немцам за гибель штурмана, причиненную в последнем октябрьском полете, за радиста увезенного на каторгу. Еще много много мстить и бить немчуры. Много они натворили, но за все злодейство получат сполно. Час расплаты близок. Они на краю пропасти еще нажим и враг будет в пропасти а там засыпав его, чтоб и духа от него небыло. А после победы тогда ждите домой а если погибну, то знайте за народ за родину, за счастье будуще, как герой, как ярый злодей фашистского порядка. Ну пока на этом закончу. До свиданья! Остаюсь жив, здоров того и вам желаю. Ваш сын и брат Иван".
Стрелок-радист Павел Круглов выжил в плену, а вернувшись на родину, получил 25 лет лагерей. Отсидел 3 года...
Сильная половина
Но почему в письме Иван обращался лишь к матери, сестре и младшему брату? Ведь, чтобы воевать, казалось, средний брат был еще молод, а отец уже
стар.
- В молодости - дед рассказывал - призвали его в колчаковские войска. Забрали, обмундировали, и они всей ротой... сразу ушли в леса, - смеется внук Константин. - Пацаны... что с них взять? В 18 лет неохота воевать было... А войну-то он всю прошел. Рассказывал, как ранили его.
- Знаю, что два ранения у Прокопия Тихоновича было. А почему вы смеетесь?
- Да первый раз смешно его ранили, дед сам всегда смеялся, когда рассказывал. Линия фронта рядом - 100 метров, через окоп. Он пошел до ветру, и немец тоже пошел - встретились... Гранатами разошлись. Деда в ногу ранило. Всякое бывало на войне...
Поначалу был дед понтонером: в любую погоду, в воде, под бомбежкой и артобстрелом переправу наводил. После второго ранения служил в ветлазарете, ухаживал за больными и ранеными лошадьми. В представлении к награде читаем: "Не считаясь с тяжестью осложнения после ранения и свой предельный возраст т. Бачурин отдает все свои силы на отличное выполнение поставленной перед ним задачи. Т. Бачурин имеет двух сыновей летчиков".
Да, средний сын, Аким, несмотря на молодость (год рождения - 1925-й), тоже окончил летное и успел сделать несколько боевых вылетов. Он стал кадровым летчиком, и к медали "За победу над Германией" после войны добавились медаль "За боевые заслуги" и орден Красной Звезды. Сын Акима продолжил династию летчиков.
Младший брат, Алексей Прокопьевич, в небо не стремился - ходил по горам: он много лет работал в геологоразведке. На пенсию ушел с льнокомбината. И его, и Акима уже нет на белом свете. Но они успели узнать, как погиб и где похоронен их брат Иван. Родители же умерли так и не узнав о судьбе пропавшего без вести в конце войны старшего сына... Свекровь рассказывала Валентине Тихоновне, что в письме Ваня писал: на Украине у него была девушка. Мол, кончится война, я с невестой приеду...
Он погиб 16 марта 1945-го. Могилу экипажа Вани в Польше нашел мордовский краевед Бурнайкин.
Но почему я написала, что четверо уходили на войну из дома в Заречье? Четвертым был сын Алексея.
- Я в Кабуле служил, а мать и не знала - сказал ей, что в Венгрии... - вспоминает Константин.
- Оставалось Косте служить полмесяца, его друг вернулся из армии, зашел попроведовать, - продолжает Валентина Тихоновна. - Сидим беседуем. "А в Кабуле-то сейчас не страшно", - говорит он. Меня аж прошило!.. У мужа с сердцем были проблемы, думаю, хоть бы он не услышал. Услышал. Я после этого ни есть, ни спать не могла, у окна все стояла. А когда пришел Костя, так заревела, что его напугала: подумал, с отцом что случилось... Если б я знала два года, где он служил, как бы пережила?..
На фотографии, помещенной на обложке книги Ивана Бурнайкина, хохочут три мальчишки - Иван Кудашкин из Мордовии, неизвестный нам пока В.Е. Терентьев и Иван Бачурин с Алтая. Наверняка один Ваня когда-то рассказывал другому о своем "неудавшемся" таране...
