Алексей Павлинов рассказал о подвиге 6-й роте
"Ветераны Великой Отечественной всегда представлялись мне людьми-колоссами большой духовной силы, а тут - мои ровесники. И свой подвиг 6-я рота совершила совсем недавно, в километре от меня", - такими были первые армейские ощущения новобранца Алексея Павлинова, ныне активиста регионального отделения Союза десантников России.
Совпадения
Он - из династии десантников. В 76-й Псковской дивизии ВДВ служил его дед Иван Павлинов, отец - в 119-м полку 106-й Тульской дивизии, куда спустя двадцать лет попал и его сын Алексей. "Батин взводный Валерий Назаров был и моим командиром, уже доросшим до комполка", - собеседник рассказывает о совпадениях, которых так много, что волей-неволей начнешь думать об их неслучайности.
137-я гвардейская парашютно-десантная группировка, в которой с августа по февраль 2000 года служил санинструктором Павлинов, дислоцировалась близ села Хатуни, совсем рядом от высоты 776, ставшей символом мужества для десантников России. "Эта горка как на ладони была видна со стороны села Сельментаузен, мы ездили туда за водой", - говорит Алексей Павлович.
Взводным у восемнадцатилетних пацанов был Евгений Гончаров. Он учил их думать, действовать, выживать. Их с Павлиновым дружба оказалась на всю жизнь.
Новое пополнение приехало сюда, когда не прошло и полгода после трагедии. Еще свежи были раны, еще служили участники и очевидцы. Они рассказывали подробности, о которых не писали в СМИ.
"Батюшка"
Во время срочной наш земляк служил на одном из номерных блокпостов с общим позывным "Хижина". Как-то наряд остановил для проверки белую "Ниву". Из машины вышел степенный мужчина, представился муфтием Чечни, поинтересовался, зачем нужен досмотр. Так парень из Барнаула познакомился с Ахматом Кадыровым. Он спросил тогда у Павлинова: "Зачем ты сюда приехал?" Алексею хотелось ответить жестко, но удержался в рамках служебного регламента. "Вернувшись домой, ты не будешь гордиться тем, что здесь воевал, как гордятся сейчас "афганцы". Потому что у нас гражданская война идет", - этими словами муфтий дал понять военным, что на Кавказе все не так просто, как кажется со стороны.
- Он часто ездил через наш блокпост, всегда выходил, здоровался, спрашивал, как дела. Со временем я понял, что, по сути, прав был мусульманский "батюшка".
Не раз пригодились Павлинову навыки оказания медицинской помощи, полученные в учебке. Вот как вместе с майором - замом полкового начмеда - они однажды спасали жизни сослуживцев после подрывов на "Хижине-2":
- Неподалеку росли фруктовые деревья, рядовой Омосов пошел за алычой и яблоками. И попал на минное поле, был ранен, лишился голеностопа. За ним пошел замполит Грищенко - его контузило, берцы - в клочья, а ноги каким-то чудом остались целы. До раненых мы добирались на БТРе, с саперами и разведротой. Пока они разминировали участок и стояли в оцеплении, мы, медики, работали. Омосову я вколол промедол, наложил стерильную повязку на торчащую кость, затянул ногу жгутом. Это все, что можно было сделать в полевых условиях. Пока везли его в госпиталь, он все плакал и спрашивал: "Лех, я ходить буду?" Потом ему сделали хорошие протезы, он ходит.
Уйти или остаться
Под Новый год разведка сообщила об ожидаемом нападении боевиков на блокпосты. Естественно, всех перевели на усиленный режим службы. Тем, кто стоял на "Хижинах", запретили ездить в полковую баню. Но если от вшей ребята еще кое-как спасались, вымораживая белье, то пополнить запасы провизии было негде и нечем. Как-то во время обхода они набрели на озеро с сазанами - на блокпост вернулись с уловом. Наварили ухи, нажарили рыбы. Трапеза еще не закончилась, когда к ним, сытым и довольным, пришел гость, пожаловался, что браконьеры из его водоема всю рыбу выловили. "Эти браконьеры - мы", - признались смущенные парни. Азамата угощали его же рыбкой, и за улов с ним рассчитались, конечно.
Местные тепло относились к "федералам", за что и платили часто своими жизнями. Боевики безжалостно убивали своих, выказывавших лояльность русским. Каждый день деревня кого-то хоронила и оплакивала. Однажды погибла девушка-студентка. Она училась в Алтайском крае, кстати. Приехала домой на каникулы и забыла о мерах предосторожности. Вечером, когда стемнело, включила свет. Дом со светящимися окнами обстреляли, снаряд попал ей в голову.
- Боевые расчеты блокпостов менялись каждые полгода. Когда пришла пора уезжать, провожать нас вышла вся деревня. Я нисколько сейчас не преувеличиваю. Люди плакали, просили остаться. Мы были первые, при ком в Хатуни прекратилась стрельба, - вспоминает Алексей.
Многих из чеченских знакомых, которых Павлинов фотографировал на мыльницу, давно уже нет в живых. А с пленкой при проявлении случилось нечто мистическое. Она оказалась засвеченной в кадрах, где были сняты лица убитых впоследствии людей...
P. S.
С версией, к которой, пожалуй, сходятся все причастные к подвигу 6-й роты, согласен и Алексей. Бойцы могли уйти с дороги боевиков и сохранить свои жизни. Но они предпочли остаться - и не пропустить врага. Так всегда поступает русское воинство.
