Фермеры сильнее стихии

Интервью с Полномочным представителем главы администрации Краснодарского края по взаимодействию с крестьянско-фермерскими хозяйствами Вячеславом Легкодухом.

Кубанские аграрии в очередной раз подтвердили на своем опыте ту истину, что самые неблагоприятные внешние обстоятельства не страшны, если им противостоит профессионализм, помноженный на силу организации, современную технику, науку, поддержку властей. В этом году катаклизмы последовательно (а где-то и параллельно) прошлись по предгорной, степной и приморской зоне, и тем не менее в целом по краю урожай зерновых ожидается на уровне 15 млн тонн. Цифра пусть не рекордная, но еще совсем недавно просто невероятная даже для самых благоприятных условий.

Своими впечатлениями от уходящего года, рассказом о крестьянских проблемах делится с нашим корреспондентом Полномочный представитель главы администрации Краснодарского края по взаимодействию с крестьянско-фермерскими хозяйствами Вячеслав Легкодух.

- Известная поговорка гласит, что для крестьянина нет хорошей погоды. Но в этом году, кажется, у вас есть все основания предъявлять претензии к природе. Как никогда потрепала.

- Стихия, конечно, нанесла урон. Но фатальным он был только для отдельных хозяйств. Видел как-то видосы одного фермера из Крымского района. В прошлом году он жаловался, что пропала редиска, в этом его помидоры затопило, и убирать их уже не имеет смысла.

Но большинство коллег вовремя предпринимают контрмеры и выходят даже из сложных ситуаций более-менее достойно. А большинство жалобщиков просто не умеет работать. Хотя, конечно, стихия действительно «потрепала». Три раза нас накрывало, да так, что во многих хозяйствах урожай гиб полностью.

Но и мы не сидели сложа руки. Каждую неделю здесь, в краевом Министерстве сельского хозяйства, проходил видеоселектор, и ученые, различные специалисты давали подробнейшие разъяснения буквально каждому фермеру, что ему вносить, какие меры по борьбе со стихией предпринимать, что пересевать, какие культуры предпочесть в данной конкретной ситуации и т. д.

- В 90-е годы постоянно противопоставляли фермеров и крупные хозяйства. Сохранилось ли это противостояние, и что есть нынче фермерство на Кубани?

- Наше фермерство - это треть пашенного клина, 1,2 млн га. Примерно 35% валового урожая. 14,5 тысяч хозяйств, в среднем по 86 гектаров каждое.

Помню, с каким пренебрежением и снобизмом в былые времена к нам относился «крупняк». «Да что вы можете, вы от сохи с лопатой», - кричал мне один такой руководитель. Приехавший, кстати, из Санкт-Петербурга. Города славного, но от аграрных традиций весьма далекого.

Так совпало, что уже в момент этого памятного для меня разговора, который состоялся в начале «нулевых» годов, началось коренное техническое и технологическое перевооружение хозяйств, а заодно в ряде случаев их слияние и поглощение. Сегодня - это наиболее гибко реагирующая на рыночную конъюнктуру часть агропромышленного комплекса. В большинстве случаев прекрасно оснащенная технически. Вовсе не сохой и лопатой. Поезжайте хотя бы в хозяйство Коломийцева в Кавказском районе. Он один из лидеров цифровизации. Переход на «цифру» помог всего за несколько лет поднять урожайность некоторых культур в 2,5 раза.

Почему бывшие аутсайдеры вырвались вперед? Причин много. Назову одну. Фигура руководителя. Если мы возьмем крупное производство, то у него большой запас прочности, а потому бездарь, абсолютно неквалифицированный человек, случайно оказавшийся во главе него, может годами разваливать предприятие. У фермеров такой возможности нет. Они слишком «маленькие». Их запас прочности, заложенный еще в советские годы, скажем, в плане работ по урожайности почвы исчерпался уже к 2000 году. То же самое касается парка техники и многого другого. Выхода не было. Только «революция», о которой я говорил, - техническая, технологическая, кадровая. И на сегодня крестьянские хозяйства оснащены не хуже, а иногда и лучше крупных.

Да и некоторые фермерские хозяйства сами стали крупными. У них тысячи гектаров земли. Хотя для того, чтобы предприятие было успешным и приносило хорошую прибыль, не обязательно иметь целую латифундию. Знаю одного молодого парня из Темрюкского района. На 83 га сажает овощи. Так у него оборот составляет 160 миллионов рублей! Неплохую прибыль приносят экзотические культуры. Например, голубика - примерно 300 тысяч рублей с гектара чистой прибыли.

Новые сельхозкооперативы за 5 лет из краевой казны получили свыше 600 млн рублей. По словам вице-губернатора Андрея Коробки, именно кооперативы помогают фермерам быть конкурентоспособными и устойчивыми в современных условиях ведения бизнеса. Для поддержки кооперативов работают профильные программы. Андрей Коробка также отметил, что начинающим сельхозкооперативам краевые гранты предоставляются с 2017 года. С тех пор их получили 20 кооперативов. Общая сумма выданных средств превысила 560 млн рублей. Из них в 2021 году поступило 55 млн рублей. на сегодняшний день в Краснодарском крае работает 168 сельхозкооперативов. В них состоит более 2,2 тыс. пайщиков.

- Как отразился на бизнесе фермеров COVID-19, карантинные мероприятия и вообще вся нестабильность последних полутора лет?

- События последних полутора лет имеют одну ценную особенность -они помогли нам выявить, где тонко, где дорогу размыло и нужно наводить мосты, где укреплять звенья цепи. Оказалось, самое тонкое звено - это проблема реализации, особенно произведенного в небольших объемах. Что-то вроде эксклюзива. Мы даже не понимали алгоритма, по которому оно сбывалось. Где-то ездили знакомые, которые были перекупщиками с кучей кэша, где-то еще какие-то схемы. А потом COVID-19, локдаун, знакомый не приехал, и все посыпалось.

Мы создали альтернативную систему. Каждый, у кого есть, скажем 150 кг огурца, мог прийти в местную администрацию с этой проблемой. Ее глава предлагает для реализации эти объемы в магазинах станицы/поселка. В случае, если объемы для них велики, он выходит уже на уровень района. А в районах есть немало местных, локальных торговых сетей, которые без проблем берут сотни килограмм продукции. А если уже даже возможностей муниципалитета недостаточно, тогда есть выход на региональный уровень, где поглощаются любые объемы. Это, во-первых, кооперативные площадки, которые выполняют роль региональных операторов; во-вторых, крупный логистический бизнес (есть такие предприятия на х. Ленина, в

Каневском районе и т. д.); и даже выходят торговые сети с предложением предоставить свою торговую площадку. Это то, от чего они раньше категорически отказывались. Но времена меняются, и они организовали в некоторых муниципалитетах «точки сбора продукции». Там формировались партии для так называемого «регионального экспорта», т. к. поставки за пределы региона.

Форс-мажорные времена постоянно требовали нестандартных решений. Помню одного фермера из Тимашевска, производившего ранний лук и морковку. За ними из разных регионов России пришел целый караван -96 огромных фур, остановившихся на границе края. Он запросил сразу 96 красных пропусков, что было невозможно. Пришлось довольствоваться белыми, транзитными, на сутки. В течение этого времени фуры в авральном режиме пересекали границу, доезжали до Тимашевского района, грузились и возвращались обратно. Проблему решили. Так что выход всегда можно найти.

COVID-19 стимулировал развитие и такого вида поставок, как контейнерные перевозки. Сами по себе они, конечно, не новость, но, чтобы массово применялись при транспортировке сельхозпродукции, такого не было. А сейчас пошло - лен, чечевица, нут, люпин, сафлор... Партии по нескольку десятков (до сотни) тонн.

Что касается нестабильности. Она ведь разная бывает. В нынешнем году, например, цены внутреннего рынка превысили экспортные, - вот это сюрприз. Рассчитывали максимум 12-13 руб. за кг зерна, а отгружают сейчас по 15. Это больше 200 долларов за тонну. Себестоимость у нас складывалась по ценам 2020 года. Так что цены можно назвать комфортными.

- Если отвлечься от форс-мажора, какие важнейшие проблемы фермерства вы могли бы выделить?

- Первая проблема - в голове, ментальная. Это консерватизм. Фермер обязан быть постоянно в движении, придумывать и внедрять что-то новое, постоянно меняться вместе с рынком и т. д. Эта проблема, наверное, вечная, поскольку даже если люди обладают этими качествами, их дети, которым по наследству перейдет хозяйство, вовсе не обязательно будут столь же целеустремленными, профессиональными, работящими, как их родители. Так что тормоз - это внутреннее нежелание принимать новое.

Вторая - это логистика. Когда я в 2005 году продавал зерно в порту Ейска по 2.50 за кг, а перекупщик его тут же грузил на лодку за 4.50, то это, как говорится, ни в какие ворота не лезет. Лодками мы называем суда типа река-море тысяч по пять тонн водоизмещения, а перекупщики, на нашем сленге, - промокашки. То есть они как промокашки - вроде они есть, а вроде и нет, так как через нее все видно.

- То есть промокашки держали круговую оборону, не допуская вас к лодкам?

- Если быть до конца честным, то перекупщик занимается тем, чем категорически не желаем заниматься мы. Он объединяет мелкие партии в большую и ищет для нее покупателя. Понятно, что эта работа - не для фермера, но с диктатом перекупщиков надо было что-то делать. По нашей задумке, их роль на себя взяли фермерские кооперативы. Не для прибыли, они некоммерческие, а для получения дополнительной маржи своими членами. Так кооперативы получили свою рыночную нишу.

Такая же проблема существует во всех областях аграрного производства: везде есть проблема необоснованно завышенной маржи перекупщиков, и везде есть общественные организации (Союз молочников, Союз рисоводов, Союз овощеводов и т. д., - всего более 17 единиц), которые могли бы потеснить их на рынке.

В свое время, будучи руководителем Ассоциации фермеров Ейского района, я учредил три кооператива. Каждый из них отвечал за свое направление работы. Помимо того, о чем уже говорилось, крайне важное направление - поставки необходимой продукции, например, удобрений, с отсрочкой платежа месяца на 3-4. Кто такие условия мог дать простому крестьянину? Да никто. И сейчас никто не даст. Только «свои». Так, например, ейские и щербиновские фермеры получают в марте удобрения, а платят за них «с урожая» - в июле-августе.

Конечно, пока и кооперативы не все могут. Например, в силу ряда причин, они не в состоянии самостоятельно выйти на рынок FOB. В абсолютном большинстве случаев. Есть, конечно, исключение. Вот кооператив «Маяк» из Ростовской области дорос до таких объемов, что смог выйти на FOB. Но в целом трейдеры остаются в логистической цепочке. Хотя их значение, в том числе и с финансовой точки зрения, все-таки не то, что раньше.

С другой стороны, деятельность даже небольших кооперативов выгодна всем участникам рынка. Фермерам он дает заявку на производство такого-то товара в такие-то сроки, а значит, дает самое главное - определенность. Вырастить можно все, важно понять, чего, сколько и по какой цене. Недавно вот был в кооперативе «Кубанское поле» в Кореновском районе. Спрашиваю, нравится совместная работа? Мне говорят, еще бы, мы уже сейчас, в августе знаем всю номенклатуру и объемы необходимой продукции на будущий год. Ну а для трейдеров плюс - это серьезные партии. Не по 100-200 тонн, как у отдельных фермеров, а сразу привозим «на ворота порта» тысяч 5-10, а ты уж «грузи лодку» или две. Причем товар с гарантированным качеством, то есть сертификатами и прочим. А значит, не будет лишних простоев в порту.

- То есть с трейдерами не только борьба ведется, но и взаимовыгодное сотрудничество?

- Разумеется. Уже довольно давно. Вспоминаю 2010 год. Тогда, пытаясь застраховаться от возможного роста цен из-за пожаров и неурожая, правительство ввело эмбарго на экспорт зерновых. Ситуация для регионов юга, традиционно «заточенных» на экспорт, складывалась катастрофическая. Из-за особенностей логистики. Наше зерно моментально упало в цене с 5-5.50 рублей до 3.50.

Тогда я пригласил коллег на совещание, куда позвали и трех крупнейших трейдеров, как отечественных, так и американских. Для конкуренции и делового разговора. Мы понимали, как им хочется «придавить» цены, видя, что творится на рынке. И тем не менее я спокойно предложил: 5.50! Максимум. Но за партию в 10 тысяч тонн. Я знал, что цена-ценой, но деньги - еще не все. А как же контракты, которые надо закрывать? А как же две лодки, которые стояли на рейде, это при том, что каждый день простоя - это тоже деньги, и немалые? Их нужно было срочно грузить. А при падении цены люди начали придерживать товар, и расставаться с ним отнюдь не торопились. В общем, партия не только ушла, но еще и с «добавкой» - 17 000 тонн. Так наша Ассоциация выполнила свою роль объединяющей площадки.

Второе по порядку, но не по значению, - это информационное взаимодействие. Лучше и проще всего суть его выразил один старый фермер, который как-то подошел ко мне, и спросил напрямую:

- Грошей больше давать не будете?

- Нет, не будем. А Вы будете выходить из Ассоциации?

Нет, конечно. А поговорить?

Речь идет, конечно, не просто об общении, а о теснейшем взаимодействии участников рынка, значение которого нельзя переоценить.

И еще один плюс от наших кооперативов, который часто упускают из виду. В небольших хуторах, поселках они моментально становятся квазигосударственной, системообразующей структурой. То есть вокруг них вращается жизнь на селе. Все друг друга знают, у всех примерно одинаковое хозяйство. Куда можно сдать избытки своей продукции? В кооператив. Где можно заработать средства поденной, почасовой работой? В кооперативе. По 1-2 тысячи рублей в день, в зависимости от труда. В этом нет ничего удивительного. Когда-то те же функции выполняли колхозы. На селе не может жить каждый сам по себе, полностью обособившись. Должна быть какая-то объединяющая экономическая структура. Если ее нет - все рассыпается. Каждый сам по себе слишком мал, у него нет ни достаточных объемов, ни всех необходимых компетенций.

Вот пример. Приезжаю недавно в кооператив «Братский продукт» (х. Братский Усть-Лабинского района). Он берет на себя переработку любых плодов и овощей до конечного продукта - джемов, варенья, соков, производит чипсы из помидоров, тыквы или яблок, самые разнообразные травяные и фруктовые чаи. К председателю кооператива подходит бабушка и говорит: «Спасибо вам, Елена Николаевна, я вчера еще купила 15 кустов малины». То есть бабушка прямо на своей земле, на придомовом участке, ведет свой небольшой бизнес, получая неплохую прибавку к пенсии. И здесь важно не только порадоваться за старушку, но увидеть потенциал развития территории в целом. Если вы всегда можете пережить тяжелые времена, не только прокормиться со своей земли, но и заработать на ней, - это означает, что спрос, который генерирует кооператив, превращается в существенный стимул для развития территории в целом. А он сам - в мини-государственную экономическую структуру. Жители переходят от натурального хозяйства, когда сажают картошку и помидоры просто «для сэбе», к рынку. Начинают интересоваться, что будет востребовано в будущем году, что посеять, что выгоднее.

Кооперативы, конечно, тоже не существуют сами по себе. Они тесно связаны в своей деятельности. То, о чем мы говорили - это низовые звенья, кооперативы первого уровня. Далее по вертикали, вплоть до высшего регионального уровня, который представляет Ассоциация крестьянских и фермерских хозяйств.

- Раньше, помнится, некоторые фермеры жаловались, что им средства на поддержку приходили «под елочку», 30 декабря, превращаясь из блага в головную боль (т. к. их необходимо «освоить» и отчитаться). Как сейчас обстоят с этим дела?

- По грантовым делам, то есть везде, где необходима отчетность за потраченные средства, они поступают не позже третьего квартала. Это максимум. Перевести деньги «под елочку» - это же очевидная подстава. Я о таком в последние годы не слышал.

Хотя меры господдержки предлагаются весьма обширные. Вот только навскидку несколько:

- на покупку сельхозтехники (льготный кредит с отсрочкой платежа на полгода);

- на семена (купить их по 20 рублей за килограмм и получить компенсацию в 4 рубля);

- на животноводство (целый спектр мер, в результате которых в станицах постепенно стало подниматься мясное животноводство: бычки, кролики, индюки)...

- А как сама власть взаимодействует с фермерами?

- На мой взгляд, в этом взаимодействии нет никаких принципиальных проблем. Я это говорю как человек, занимающий должность «омбудсмена по делам фермеров», созданную несколько лет назад, чтобы, при случае, такие проблемы как раз-таки разруливать. Конечно, в жизни постоянно что-то происходит, но это технические вопросы, которые решаются в рабочем порядке.

В самой власти, в отраслевом министерстве немало людей, которые прекрасно понимают наши проблемы. Достаточно сказать, что вице-губернатор Алексей Коробка - бывший фермер. Некоторые главы районов - тоже. Есть множество профильных Ассоциаций, есть госорган, который осуществляет взаимодействие, министр постоянно встречается с фермерами. К тому же, скажу по своему опыту, фермеров бывших не бывает. Едешь куда-то, а глаза все больше по обе стороны дороги глядят - как там на полях, что с урожаем... Так что с взаимопониманием проблем нет, ведь фермер - это не профессия, это состояние души, образ жизни, если хотите.