Развод по-американски. О чем повествует новый фильм «Брачная история»
6 декабря на платформе Netflix вышел новый фильм американского режиссера Ноа Баумбака "Брачная история". Название лукавит - на самом деле перед нами история мучительного развода, распада очаровательной во всех отношениях семьи. В главных ролях - Скарлетт Йоханссон и Адам Драйвер.
Разводятся талантливый нью-йоркский режиссер Чарли и главная звезда его маленького театра Николь. При этом Чарли, кажется, уверен, что Николь еще одумается и вернется. Но она хочет забрать девятилетнего сына и уехать к маме в родной Лос-Анджелес, чтобы сниматься там в "пилоте" нового сериала. И вот уже сыгран их последний спектакль с ней в главной роли, они отмечают этот рубеж с артистами своей труппы, которые тихо грустят, что на этот раз все, похоже, окончательно.
Всем и правда ужасно грустно, и даже няня их ребенка не может удержаться и не сказать, какая они красивая пара. Сами они едва сдерживают слезы и больше всего хотят разойтись мирно, остаться друзьями и уберечь сына от травмы. Но мирно не получится, и главная причина - как раз сын Генри, точнее, право опеки над ним. Ведь Чарли не мыслит себя вне Нью-Йорка, а Николь решила возобновить прерванную кинокарьеру в Лос-Анджелесе. И тогда в дело вступают легендарные американские адвокаты по разводам, и мирные договоренности летят к черту.
Фильм начинается с рассказов главных героев о том, что они больше всего любят друг в друге. "Что мне нравится в Николь? Людям комфортно рядом с ней даже в неловкой ситуации. Она по-настоящему их слушает. Иногда слишком долго и внимательно... Всегда знает, что делать, когда в семье что-то случилось... Она стрижет всех нас", и так далее. А вот что нравится Николь в ее муже: "Чарли ничто не пугает. Мнение других людей и неудачи не мешают ему делать то, что он хочет. Он ест, будто еды может не хватить на всех. Но он невероятно аккуратный, и благодаря ему у нас порядок", - и дальше о том, какой он чудесный отец. А фоном идут милые сцены их примерно десятилетней совместной жизни. Правда, тут же выясняется, что это просто домашнее задание семейного психолога. Мол, если в начале развода люди вспомнят, что когда-то испытывали друг к другу теплые чувства, все пройдет легче. Николь, кстати, отказывается читать свою часть и уходит, хлопнув дверью.
А вот причину разрыва режиссер (он же автор сценария) выдает не сразу. История постепенно обрастает житейскими подробностями. Например, Чарли, по общему мнению, гений, и подтверждение тому - престижная стипендия. А их пьеса теперь вообще будет идти на Бродвее (но уже без Николь). Уехать из Нью-Йорка ему никак нельзя, но и метаться между Западным и Восточным побережьем невозможно. Правда, Николь давно заметила, что он совершенно зациклен на себе и своей работе, а ее задача сводится к тому, чтобы во всем с ним соглашаться. Когда ей было чуть за 20, это казалось естественным. Но теперь ей хочется своего собственного успеха, и чтобы Чарли тоже пошел на уступки - а он не готов увидеть проблему.
Обо всем этом она рассказывает карикатурной адвокатше по разводам по имени Нора (актриса Лора Дерн не жалеет красок для своей стервозной и, очевидно, лицемерной героини). Чарли вынужден тоже искать юриста. Сперва он обращается к пожилому адвокату, умудренному опытом и собственными тремя разводами, а потому очень человечному (его играет Алан Алда). Но когда и тот начинает склонять его переехать поближе к сыну (тем более в Лос-Анджелесе такие просторные дома!), тот нанимает совершенно зверского юриста в исполнении Рэя Лиотты, и игра становится грязной.
Это один из тех фильмов, в которых артисты фантастически естественны, они как бы вовсе не играют. Он силен неловкими паузами, беззащитными взглядами, невысказанными словами, маленькими бытовыми подробностями. Самый слабый момент в нем - как раз банальная ссора, взрыв эмоций с обвинениями во всех смертных грехах. Но забавно, что разгорается она именно в тот момент, когда Чарли и Николь, почти разоренные судебным процессом, подумывают решить все мирно и разобраться самостоятельно.
В главных героев вообще невозможно не влюбиться, как почти невозможно и занять какую-то сторону в их конфликте, хотя режиссер периодически аккуратно провоцирует публику на солидаризацию то с ним, то с ней. А вот на чьей стороне сам автор, к финалу уже окончательно ясно: очевидно, он сочувствует тому, кто вынужден пойти на самые серьезные уступки.
