Алтайской свидетельнице оккупации, пережившей концлагерь, исполнилось 90 лет
Сегодня Кытманово будет чествовать Марию Самошкину, которой исполняется 90 лет. Единственная оставшаяся в районе свидетельница оккупации, она пережила концлагерь и вопреки всему осуществила свою детскую мечту - стала учительницей и более полувека учила сельских ребятишек.
"Если б знать..."
Маша перешла в четвертый класс, когда по радио объявили, что началась война. Она - старшая из трех дочерей Агафьи Петровны и Филиппа Прокофьевича Дыченко (младшие Полина и Анна были совсем крохами). То, что не будет уже прежней жизни, стало понятно сразу. С улыбчивой мамой и отцом, которого, несмотря на три класса его образования, в селе считали грамотным и уважали настолько, что выбрали председателем колхоза, а перед войной направили в район - обучать новобранцев перед призывом в армию.
Мужчин из Чехуровки, что в Кантемировском районе Воронежской области, забрали на второй день войны. Мария Филипповна помнит, как увозили их на телегах и над бабьим воем неслось предвестником беды "раскинулось море широко". "Если б знать тогда, что вижу папу в последний раз. Он пропал без вести во время обороны Ленинграда", - ворошит Мария Филипповна давно уже перегоревшее, отболевшее в душе.
Кантемировский район граничит с Ростовской областью. На это направление к плодородным землям и нефтяному югу рвались фашисты после разгрома под Москвой. К лету 1942-го они заняли Кантемировку и окрестные села, включая Чехуровку.
- Школу, в которой я училась, сразу заняли под комендатуру, дома в центре села под штабы и квартиры, а жителей выгнали. Мы тоже жили там с сестрами, мамой, теткой и бабушкой, матерью отца. До самой своей смерти бабуля не верила в гибель единственного сына и все твердила: ждите, вернется. Так и померла с этой мыслью, - рассказывает собеседница. - Нас с мамой фашисты на работу угнали в колхоз, который до войны назывался "Красный Октябрь". Там для узников быстро сколотили три барака, окруженных колючей проволокой под током. В двух разместили пленных солдат, в третий загнали женщин и детей. Нас гоняли на станцию разгружать вагоны с боеприпасами. Тяжеленные ящики, взрослые как могли берегли детей. Слухи доходили из соседней Ростовской области, что оттуда женщин и ребятишек угоняют в Германию. Нас ждала та же участь, но не успели оккупанты. В декабре 1942 года Кантемировский район освободили советские войска.
- Мария Филипповна, немцы очень зверствовали в селе?
- У нас не немцы стояли, а итальянцы (Кантемировка была оккупирована силами 8-й итальянской армии. - Прим. авт.), совсем молодые парни. Мы не понимали их языка, но они смогли объяснить, что не по доброй воле под ружье встали. Часто звучали слова mamma, mi manca casa ("я скучаю по дому". - Прим. авт.). Они не трогали нас. Но были и румыны - вот те злющие, наглые. Кур отбирали, молоко и яйца, заставляли женщин готовить на них. Летом на речку уйдем, а они нас в глубину толкают, чтоб мы утонули. Или на лошадях людей загоняли...
Кукуруза с маслом
Не сразу после освобождения Чехуровки одноклассники Марии смогли сесть за парту: школу разнесло авиабомбой, а в приспособленном помещении могли разместиться только начальные классы. Семилетку девушка окончила - ей уже семнадцатый шел. Отличницей, несмотря на пережитое. И поступила "на учительницу", как мечтала, в Богучарское педучилище. Мама отвезла ее в Богучар на быках, нагрузив немудреными запасами, картошкой с огурцами. Первокурсников было много, в общежитии спали по двое на одной койке, но девчонки додумались сдвигать их по две, так и втроем не тесно. Выручала стипендия 120 рублей (на старших курсах до 180). Мама, работавшая в колхозе на трудодни, помочь ничем не могла.
С подружкой-землячкой они очень скучали по дому и по главному сельскому лакомству - пареной кукурузе с маслом и солью. Но как добраться до Чехуровки? Автобусы туда не ходили, да и попутки случались крайне редко.
И однажды в субботу после занятий они рванули домой пешком, за 48 километров. Агафья Петровна только руками всплеснула, когда дочь постучалась в дверь в 3 часа ночи: "Ты откуда?"
Свою судьбу девушка встретила в Липецке, в санатории, куда приехала подлечить больные с войны ноги. Там проходил восстановление Володя Самошкин, раненый фронтовик и тоже студент педучилища, только Борисоглебского.
Судьба - Алтай
В 1951 году Марию распределили на Алтай, Владимира - на Дальний Восток.
До Барнаула ехали одним поездом. А в 53-м он, уже студентом Благовещенского пединститута, прикатил в Кытмановский район - жениться. Их быстро расписал председатель Александровского сельсовета Гусев - вот и вся свадьба, после которой новоиспеченный супруг укатил назад.
Мария же осталась ждать. Во-первых, сельская учительница не могла бросить свои классы до конца учебного года.
Во-вторых, Дальний Восток в те годы был закрытым районом, попасть туда без спецпропуска было невозможно. А его могли и не дать женщине, жившей в годы войны на оккупированной территории.
И все же она дождалась. Местом нового назначения стала Амурская область.
На Алтай Самошкины вернулись через год с маленькой дочкой Ириной. Учительствовали всю жизнь. Так, отличник народного просвещения Мария Самошкина более полувека преподавала в Старотарабинской, Октябрьской и Сосново-Логовской школах.
Супруги прожили 66 лет в мире и согласии, вырастили троих детей и вместе собирались отмечать 70-летие своего пребывания на Алтае, но два года назад фронтовика не стало. Мысленно разговаривая с любимым, Мария Филипповна перебирает сегодня старые фото и вспоминает. Юность свою, перечеркнутую оккупацией и войной. Войну, очень доходчиво объясняющую суть жизни. И то, как спешили жить, наверстывая упущенное, не боясь тратить душу на своих учеников.
