Как трудился и жил в годы войны обычный деревенский парнишка Вася Чувилев
По словам почетного гражданина Косихинского района Василия Чувилева, о своем военном детстве в его памяти не осталось ничего светлого - полуголодное существование и постоянная работа. Потому в мыслях своих в него он старается не возвращаться...
"Средства не безграничны..."
Перед тем как начать рассказ о том, как трудился и жил в годы войны в селе Коробейниково обычный деревенский парнишка Вася Чувилев, хочется привести отрывок из одного исторического документа и несколько цифр, для того чтобы стало понятнее, почему Василию и его сверстникам приходилось в годы войны работать буквально на износ. Причем при мизерном питании, которое они же и производили. Ведь сегодня, к сожалению, это понятно далеко не всем.
Спустя год с небольшим после начала войны, 28 июля 1942 года, появился на свет приказ Сталина № 227, получивший название "Ни шагу назад!". Тот самый, знаменитый, о создании штрафных рот и батальонов. Но о чем же говорилось в преамбуле к такому решению? А вот о чем.
"...Наши средства не безграничны. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину".
И еще. К концу войны общая численность Красной армии составляла 11 миллионов человек, а всего в течение 1941-1945 годов в нее были призваны 34 миллиона человек. Бойцы трудармии, зэки ГУЛАГа - еще несколько миллионов человек, как и в армии, преимущественно мужчин. И всех их нужно было кормить. Кто же делал? Да он и делал, Вася Чувилев, его сверстники, их матери и сестры. Низкий им за это поклон. И тем, кого уже нет с нами, и тем, кто еще живет на родной земле, и ими тоже спасенной от захватчиков.
В канун нашествия
"Дом наш в селе Коробейниково стоял совсем недалеко от знаменитой церкви, в ней меня и крестили в феврале 1929 года, - рассказывает Василий Осипович. - За мной уже через четыре года родился братишка, потом сестра Александра, и уже в 1940 году, перед самой войной, еще один брат мой, Витя.
Жили бедновато, как и все тогда, хотя трудились мои родители много, да и мы с самых малых лет тоже. Отец Осип Андреевич был конюхом, и я при нем с семи лет находился, с лошадьми привык обращаться и по сей день это делать умею. Мама Евдокия Васильевна работала в сквозной женской бригаде. Выйдут во время сенокоса 15-20 женщин рядком в поле с косами, раз пройдут с конца в конец - считай, гектар убран. Они и хлеб косили, в копны складывали, а я эти копны мальчишкой совсем возил.
Мало давали на трудодни, а все ж без голода прожить можно было. Сами зерно на самодельных мельничках мололи, хлеб пекли, подсобное хозяйство - овцы, корова. Мануфактуры, одежды фабричной почти не видели. Редко когда в лавку что привезут, когда достанется, когда нет. Сеяли коноплю, пряли из нее нити, станок был ткацкий. В 1936 году в школу я в таких вот тканых штанах и рубашке и пошел. И не я один, все ребята так были обряжены. Бедновато жили, но с войной и не сравнивать".
Похоронка
"В октябре 1942 года призвали на службу моего отца, а уже в феврале мы получили извещение о его гибели. И вот ночь, мать плачет в голос без конца, я не сплю, хочу ей помочь, аж сердце рвется, а как - не знаю. А я ведь старшим мужиком в семье стал, хозяином, о всех теперь обязан заботиться. И вот говорю ей: "Мама, не плачь. Давай я сейчас запрягу корову в сани, поедем в поле за сеном".
И поехали мы к стожкам за 2-3 километра, стали сено накладывать, думаю, работа ей мысли тяжелые, может, хоть как-то развеет. И верно - навзрыд уж не плачет. Наложили на наш маленький возок сена, двинулись назад к деревне, видим, дымы над домами поднимаются, люди просыпаются, печки затапливают. И пошли мне забота за заботой без всякого с тех пор на несколько лет прояснения. Такая доля выпала, что тут сделаешь?"
Все для фронта
"В июне 1943-го окончил я семь классов, и к тому времени начался уже самый настоящий голод, на трудодни, считай, ничего не давали. Мать мне говорит: "Вася, у меня вас четверо, одной всех не прокормить. Пойдем в колхоз, потом доучишься. Там хоть раз в день кормят, сами поедим и младшим хлеба отломим, принесем хоть немного".
Так я стал полноправным колхозником. До того спрос с меня невелик был, а тут по полной мерке. Стал пахарем. Пахали на быках, лошадей не хватало. Один пацан - за плугом, другой быков ведет, третий их подгоняет. Надо норму выполнять, а они, быки эти, лягут - и ничего с ними не сделаешь, хоть сколько уговаривай. Но вот поднимаются, пошли - и ты пошел, дальше пашем.
Когда уборка заканчивалась, зерно в мешки - и в церковь, куда мои мать и бабушка до ее закрытия в 1937 году ходили, а потом церковь складом сделали. Бурт с зерном поднимается все выше, лестницы на него укладывают - и дальше с мешком по этому трапу, чуть не под самый купол. Потом зимой на лошадях, на быках вывозили зерно на элеватор в Усть-Пристань.
Возили не только хлеб, зимой на быках ездили за Обь за лесом для нужд колхоза. И так весь год, ни выходных тебе, ни проходных, ни зарплаты. И все в голоде, только в армии спустя несколько лет я и наелся, человеком себя почувствовал".
Лук и суслики
"В войну за корову только и держались, не зря ведь ее кормилицей называли. А кроме того, всякие способы изыскивали, чтобы пропитание добыть. Недалеко от Коробейниково в пойме Чарыша весной, когда вода разливалась, заливные луга получались. И вот там из воды прямо рос такой хороший, ничуть не горький лук. Заходили в воду по щиколотки, а то и глубже, и собирали его мешками.
Дома мать нарежет этого луку и с молоком его жарит. Кожа у людей зеленела, столько этого луку ели.
Все использовали в пищу, что только можно было, но особенно суслики нас выручали. Воды из ведра в норку, веточкой вокруг шейки, несколько штук наберем с мальчишками и варим, едим. В одиночку как-то брезговали его есть, а в компании ничего, вкусно даже. Только все равно еды не хватало.
Я не могу хорошо рассказывать, нервы уже не те - плакать буду, и есть о чем, - извиняется Василий Осипович. - Но ладно, один эпизод вспомню. Я еще колхозником не был, лет 12 мне было, наверное. Мать сварила нам по одной картофелине на обед и ушла на работу. Я в огороде прополкой занимался, мамино задание выполнял, прихожу в дом покушать, а картошки моей и нет. Павлик, брат младший, не удержался, съел.
Я ему говорю: "Павлик, что ж ты сделал-то?"
А он в слезы. Стоит ревет, и я рядом стою реву. Ужас, что я в те годы пережил, по-другому не скажешь. Человеком я себя почувствовал, когда первую офицерскую зарплату получил, накупил родне гостинцев, приехал в свою деревню. Вот тогда да, гордо я шел. Да и потом жизнь в целом удачно складывалась".
Жизнь после Победы
В 1949 году получил Василий Чувилев повестку из военкомата. Служил на Дальнем Востоке, предложили пойти в школу младших лейтенантов - согласился. Дослужился до заместителя командира роты по политической части... и был комиссован из армии по состоянию здоровья.
Вскоре после возвращения на родину, осенью 1956 года, он становится инструктором Усть-Пристанского районного комитета партии. И больше 20 лет работает в различных партийных должностях. С весны 1977 года началась деятельность Василия Осиповича как председателя Косихинского райисполкома. И была она по-настоящему плодотворной.
Асфальтировались дороги, открывались детские сады, построили библиотеку, поликлинику, банно-прачечный комбинат, три моста, новые улицы. Выход на пенсию и вскоре после этого согласие возглавить районный краеведческий музей. Еще одна веха в жизни Василия Осиповича и всего Косихинского района.
Сорок лет назад в центре Косихи стал он строить дом для своей семьи, на месте, заросшем бурьяном, заложил фруктовый садик. И сегодня усадьба Василия Осиповича радует глаз ухоженностью. Привычка работать на земле у хозяина осталась неизменной даже в его 90-летнем возрасте. Овощи, ягоды - свои, цветут весь теплый период года многолетники. На окнах - разноцветные герани, розовые и красные каланхоэ. И внутри дома - идеальный порядок. Так было заведено хозяйкой, такое же его состояние поддерживает Василий Осипович после того, как ее не стало.
Про таких людей говорят - жизнь удалась. Долгая жизнь, насыщенная, интересная. Только об одном ее отрезке, для абсолютного большинства людей ясном и светлом, о детстве, вспоминать ему не хочется. Такая вот личная плата за общую Победу.
