«Путевые заметки», записанные на фронте
Наш земляк Константин Ширяев - один из освободителей мира от фашизма. Ушел из жизни в 1980 году, оставив нам несколько тетрадей "Путевых заметок", записанных на фронте.
В них почти нет описаний боев, хотя воевал Константин Григорьевич с февраля 1942 года. Защищал Ленинград, освобождал Европу, награжден орденом Красной Звезды и семью боевыми медалями, войну закончил в Австрии. Зато есть душа человеческая, коей противна война.
Константин Григорьевич - уроженец села Ермачиха Шарчинского района, сын репрессированного сельского фельдшера. С клеймом "сын врага народа" он ушел на войну, однако и звание капитана в Великую Отечественную получил, и учительствовал всю свою мирную жизнь.
"Путевые заметки", которые капитан Ширяев писал на фронте, долгие годы лежали в старом комоде. Сегодня мы можем прочесть эти удивительные рассказы благодаря двум женщинам - внучке героя Светлане, еще школьницей воссоздавшей боевой путь деда, и Людмиле Калашниковой, исследовательнице истории Тюменцевского района и на протяжении многих лет директора районного историко-краеведческого музея. Хорошо зная фронтовика, она уговорила его, выпросила старые дневники, расшифровала их. Теперь они - часть музейной экспозиции наряду с воссозданным блиндажом и картой боевого пути Константина Григорьевича.
Частый гость музея - сын фронтовика Юрий Константинович.
- Для меня дневники отца стали откровением, - признается мужчина в разговоре с "АП". - Он хранил их всю жизнь, но, хлебнувши лиха на войне, не любил откровенничать. А я не особо интересовался, не расспрашивал. Сначала думал - успею еще, а потом стало слишком поздно. Сейчас очень жалею об этом.
Из дневников капитана Ширяева
06.02.1945, Цеглед
Вино льется рекой. На гауптвахте меньше десяти человек не бывает, один чуть не утонул в бочке. Выбив дно, ухнул туда с головой, шапка всплыла. Особо отличались десантники. Увели со двора козу. На воротах написали: "Добровольно ушла служить в десантные войска".
13.03.1945, Черная Валь
На перекрестке стоит памятник солдату I мировой войны. В каске, с винтовкой, в шинели. Наши связисты, проводя линию, положили ему на плечо вместо столба провода. И стоит он, придерживая советский кабель, и идет через него связь. Проезжающие смотрят на выдумку русского солдата.
16.03.1945, Ловашберень
Земля содрогается от взрывов. У наводчиков кровь из ушей от сильного звука. Пошла пехота. Русское "ура" разрезало воздух, земля поднялась к небу - и пошло, пошло все, чтобы стереть, смолоть, раздавить то, что есть живое впереди наших окопов и траншей... Вдруг - танки. 16 штук. Идут, мотая на гусеницы нашу связь. Пропустили. Замкнули. Девять подбили, семь вернули, да и те заглохли. Наши пехотинцы до чего дошли: догоняет немецкий танк, садится на броню и стучит прикладом, пока из автомата не прикончит экипаж. Отсюда врага погнали из Венгрии в Австрию. Наши пошли напролом.
01.05.1945
Выносится Красное Знамя полка. Все замерли, глядя на эту священную хоругвь. Затем: "Ура!", "Ура!", "Ура!" Пусть смотрят австрийцы, как у них под окном гордо стоит полк победителей, пусть слушают русское могучее "ура".
03.05.1945
Вчера купил до черта, метров 30, шелку. Хочется привезти лично. Если бы Дуся (жена Константина Григорьевича. - Прим. авт.) жила через квартал, достал бы что угодно. Запинаюсь о ценные вещи, но ничего не хочется брать. Куда их таскать?.. А писем от Дуси нет. Что случилось?
06.05.1945, Баден
Кто жил в землянках столько, сколько я, тот может представить себе их "прелесть". Что я имею сейчас как победитель "вавилонский": комната с балконом, гардероб, шкаф, койка из красного дерева, электрическое освещение, водопровод, уборная, мраморная ванна. Дом в саду. Улицы асфальтированные, дома каменные. Кажется, мы отсюда сматываемся. От Толбухина переходим к Малиновскому. Дуся! Ты молчишь, а я ложусь спать с мыслями о тебе, вижу тебя во сне, целую и просыпаюсь с тобой...
09.05.1945, Аспарн
Сегодня получили официальное сообщение о капитуляции Германии. Кругом "Ура!", "Ура!", "Ура!" - без конца. Салютовали из всех видов оружия по команде и без. Каждый обнимает каждого, целуются без разбора возрастов и чинов. Хотелось так плакать, что душа замирает.
10.05.1945. Нова-Бистршице
Жители от мала до стара, нарядно одетые, вышли встречать Красную армию, нас. Приветствуют, машут руками, платками, смеются со слезами на глазах. Лозунги "Хай живе Сталин", "Хай живе борцы Красной армии" и другие. Весь город в цветах, флагах. Дети подбегают, как к родным. Цепляются за ремень, идут с радостью на руки. Наша машина остановилась у моста, шофер пошел к реке набрать воды, долить в радиатор. Не прошло пяти минут - наш "Виллис" превратился в "зеленый куст": моментально украсили его ребятишки, взрослые.
13.05.1945, Йиндржихув-Градец
Десятки тысяч пленных. Широкая асфальтированная дорога. По одной стороне идут наши машины, другая запружена потоком немцев. Довоевались. Сколько их, куда идут эти животные в зеленых мундирах без оружия, с котомками за плечами? Далеко вам идти, да и тяжело будет. Таранить хочется. Ничего, идите. Сами избрали свой путь. Благодарите фюрера.
Иностранные генералы приветствуют русских офицеров и даже солдат.
19.05.1945, Весели
В квартире, где живем сейчас вдвоем с капитаном Шитацким, чисто, уютно - свет, вода, все удобства. Хозяева приняли нас радушно. Чешский язык похож на украинский. Мы хорошо понимаем друг друга. Стол - стул, конь - кунь, хлеб - хлеб, пчела - пчела, мед - мед. На воротах лозунг "Булы вместе и вместе будем". Завтра, впервые за всю войну, выходной день. Я забыл, что это такое. Напишу домой письмо. Опасаюсь за жизнь Дуси. Думы о ней не дают покоя.
04.06.1945
Получил письмо от Дуси. Третий месяц не работает, ей хуже, а я не могу ничем помочь. Хочется плакать. Нервы расшатались. Сердце ноет. Я не вынесу удара, но нет... такую мысль прочь из головы. Дуся дождется.
Чехи - народ экономный. У них на всем экономия - питании, электроэнергии, бумаге в уборных, времени... Утром только чай. На ужин легкая закуска. Уходя из комнаты на минутку, свет выключают.
13.06.1945, Вальденбург
Немцы резко отличаются от других иностранцев. Это волки в овечьей шкуре. Они боятся к тебе подойти, но не уступят место в трамвае. Сами займут. Если скажешь, что сдачи не надо, охотно положат ее в карман себе. Без задней мысли дают сдачу монетой со свастикой. Сами с домов не уберут фашистский знак. Спокойно проходят мимо висящего на веревочке Гитлера. Наши их не притесняют, за исключением жилплощади. Питание плохое. Женщины некрасивые, даже страшные. Никакого сравнения с чешками. Грубые, развратные. Одна немка пришла в комендатуру и расплакалась из-за того, что русские солдаты выбросили из комнаты ее вещи и поселились жить. Знала бы она, что ее сын и брат делали в Киеве, Витебске, стыдилась бы говорить. Но они знают. И удивляются, что мы их не убиваем, не насилуем, не привязываем за деревья, но, зная русское великодушие, рассчитывают еще на большее...
14.07.1945, Буда
С нетерпением ждал письма от Дуси. Мне подают от Лиды и Нюры. В сердце как будто кто шилом кольнул. Так и есть. Моя любимая Дуся лежит в постели и не может не только писать, а даже ее не решаются отправить на курорт - не примут. Что же это такое? Господи, кого мне молить о помощи. Неужели она умрет? Ведь с ней умрет вся моя жизнь. Я так люблю ее, так жду встречи... Все, что есть на сердце дорогого, - все берег для нее.
16.07.1945
Мне дали письмо от заврайоно Воробьевой. "На мою долю выпало сообщить Вам тяжелую весть..." Домой отпустили сразу. В августе дали командировку сопровождать эшелон демобилизованных до Иркутска с заездом в Шарчино. От Будапешта до Шарчино ровно месяц. Тяжко ехать: у меня горе, у них - безграничная радость. Вино, песни, аккордеоны, митинги в честь победителей.
17.09.1945, Шарчино
67 месяцев и 10 дней отделяют меня от того дня, когда я оставил село, любимую Дусю, Володю, друзей... Дуся. Можно ли писать чернилами о ком думаю... Я только и жил мыслью о ней, а ее теперь нет. Осталась на память ее коса - ее отрезали и положили в чемодан. Володя. Он вырос без меня. Друзья - многих нет...
